его словам, Джордан не видел отчета детектива. Более того, "если бы у нас были такие доказательства, как утверждает доктор Джордан, мы бы давно произвели аресты".
Как ни трудно поверить в то, что Джордан не видел отчета частного детектива, за который он заплатил, еще более невероятно принять его отрицание обвинения в убийстве прислуги, которое он сделал ранее. Но, конечно, если бы он поддержал обвинение против домашнего персонала, это противоречило бы его утверждению, что Дженни умерла по естественным причинам.
Публичная история о разрыве аорты привлекла внимание доктора Хамфриса. Он написал Джордану, требуя объяснений. Через неделю Джордан ответил, написав, что, по его словам, миссис Стэнфорд умерла от какого-то сердечного заболевания. Это не успокоило Хамфриса, и он потребовал, чтобы Джордан объяснил, почему он предположил, что причиной смерти стала болезнь сердца. Джордан ответил снова, на этот раз с тем же вымученным обоснованием, которое он представил вначале.
Следующим Джордан нанял доктора Уильяма Офюса из Медицинской школы Купера в Сан-Франциско. Это учебное заведение переживало скандал, связанный с его главным администратором, и искало тихую гавань, а именно Стэнфордский университет. Совпадение или нет, но Джордан спас медицинскую школу Купера и в следующем году сделал ее частью Стэнфорда. Доктор Офюс, пришедший на помощь Джордану и ставший главным после ухода запятнавшего себя администратора Купера, согласился на просьбу Джордана исследовать то, что осталось от останков миссис Стэнфорд через несколько месяцев после убийства. Большая часть внутренних органов была превращена в вязкую жижу, среди которой могло быть сердце, а могло и не быть. Это так и осталось невыясненным. Даже при самом благоприятном сценарии, если бы сердце осталось нетронутым, результат его исследования был и остается неясным.
Так называемый доклад Офюса так и не был опубликован. Затем он полностью исчез.
Джордан не мог допустить, чтобы его вмешательство в дело об убийстве Дженни затянулось. Никогда. Шестнадцать лет спустя, в возрасте семидесяти лет, он написал тогдашнему президенту Стэнфорда Рэю Лайману Уилбуру, заявив в самом начале, что в школе должен быть какой-то официальный отчет о случившемся. Далее в письме рассказывается о пересмотре фактов, написанном человеком, которому было не по себе от своей роли в этом эпизоде и который все еще пытался выкрутиться. Его инстинкт ложно обвинить кого-то вернулся к доктору Хамфрису, о котором он едва снисходительно вспомнил, а затем с готовностью снова оклеветал его. Среди множества мелких и крупных выдумок Джордан написал, что Хамфрис "выглядел ошеломленным, словно под воздействием какого-то наркотика", и добавил, что доктор "сказал что-то вроде того, что в нем содержится стрихнин, достаточный, чтобы убить дюжину мужчин". Но этого вряд ли было достаточно. Он также добавил язвительную реплику о том, что "о мотивах Хамфриса можно судить только по его действиям". Затем Джордан написал, что доктор Уотерхаус определил, что смерть Дженни "наступила, по его мнению, скорее всего, из-за разрыва коронарной артерии", чего он, конечно же, не сделал. По словам Джордана, сердце было "тщательно сохранено" и отправлено в школу Купера, где подтвердили диагноз Уотермана, хотя этот отчет так и не был найден. Затем Джордан оклеветал "химика", который анализировал внутренние органы, заявив, что впоследствии он был "уволен с государственной службы за мошенничество с анализами". Он проигнорировал тот факт, что таких людей было двое и что ни один из них никогда не был уволен или обвинен в мошенничестве. Правда, подозрительный сослуживец одного из них написал Джордану письмо, в котором выдвинул ряд необоснованных обвинений против главного токсиколога. Но на этом все и закончилось.
Найдя способ объяснить - или еще больше запутать - свое прежнее противоречие, согласно которому Дженни умерла по естественным причинам и в то же время была отравлена бросившимся ее спасать врачом, не говоря уже о том, что он каким-то образом добавил стрихнин в бутылку после ее смерти, Джордан снова обратился к слугам. По его словам, частный детектив установил, что она "периодически подвержена приступам мании, что главные темы ее разговоров с компаньонами касаются ее опыта работы в домах английской аристократии, а также многочисленных анекдотов о тех членах высшего общества, которые умерли от отравления". Такие подробности не только никогда не всплывали, но тот же самый частный детектив, которого финансировала группа Джордана, был человеком, который объявил Ричмонда и других слуг Стэнфорда невиновными. Более того, Ричмонд, уволенный после эпизода в Ноб-Хилле, не поехал на Гавайи вместе с Дженни. В своей автобиографии, опубликованной через год после письма Уилбуру, Джордан назвал отравление "ложным слухом" и повторил многие из своих ложных утверждений.
Если кто-то из оставшихся в живых персонажей этой загадки убийства и пришел к плачевному финалу, то это была ключевая фигура доктора Эрнеста Уотерхауса. Через семь лет после смерти Дженни Уотерхаус закрыл свою медицинскую практику и занялся другим своим делом - плантациями каучуковых деревьев. В первые годы он пользовался заметным коммерческим успехом, но к 1920-м годам он начал сходить на нет. Его личная жизнь также изменилась в худшую сторону, и он дважды развелся. В последующее десятилетие Великая депрессия не была другом Уотерхаусу. К концу 1930-х годов он опустился на дно в печально известном районе Тендерлойн в Сан-Франциско, жил в квартире, продавал газеты на улице и был очень болен. Порой гротескное чувство юмора Уотерхауса привело к тому, что его госпитализировали в здание, которое когда-то было Медицинской школой Купера.
История смерти Джейн Лэтроп Стэнфорд мало кому удавалось рассказать достоверно до 2003 года, когда профессор медицинской школы Стэнфордского университета Роберт У. П. Катлер случайно заинтересовался этой историей. Последующий экспертный анализ доказательств привел его к выводу, что теории заговора Джордана были "абсурдными" и что "усилия президента Джордана доказать, что миссис Стэнфорд умерла от какой-то формы болезни сердца, привели к сокрытию". По тонкому, сдержанному, оффициальному медицинскому заключению доктора Катлера, «вывод о том, что миссис Стэнфорд была убита, является дико сложным».
Попытка прийти к какому-то выводу о том, почему и кто убил Дженни Стэнфорд, представляет собой гораздо более сложную загадку. Наименее вероятным подозреваемым является сама Дженни.
Пытаясь привести доводы в пользу самоубийства, можно принять во внимание, что она была одной из немногих, кто имел доступ к бутилированной воде в Сан-Франциско и бикарбонату соды в Гонолулу. Она знала, что ее отравили в обоих случаях. В течение многих лет она постоянно говорила и писала о том, что воссоединится с сыном и мужем. Ее переписка изобилует жалостью к себе и ссылками на огромные стрессы, и, конечно, она была хронически больна. Однако она не
